«В парикмахерской меня спрашивают, глядя на кудряшки: «У вас «химия?». Я говорю: «Да, «химия», только не такая!» Надо же, волосы после облысения от интенсивной химиотерапии стали мелко курчавиться, хотя всю жизнь они у меня были прямыми!»
12 курсов интенсивной химиотерапии она прошла три года назад. С тех пор её жизненный ритм подчинён одному «железному» правилу – раз в две недели приезжать на Каширку. В общем-то, это единственное, что отличает её жизнь от жизни тысяч людей, никогда не сталкивавшихся с онкологическим заболеванием. Хотя совсем недавно пациенты с таким диагнозом не выживали.
Москвичке Татьяне Егоровой 51, она – старшая медсестра в одной из крупнейших детских больниц города. В её работе нет мелочей. В обязанностях «старшей» – постоянно быть на связи и вникать во все детали, чтобы отделение функционировало чётко, как часы. Когда три года назад, в ноябре 2018-го, стали досаждать запоры и кровянистые выделения при дефекации, долго не могла собраться на обследование – некогда.
– Помимо классической симптоматики, были тревожные звоночки – слабость, утомляемость, непереносимость запаха варёного мяса, – рассказывает Татьяна. – Поэтому, когда, наконец, в частной клинике сказали, что у меня рак сигмовидной кишки, я где-то внутренне была к этому готова. По настоянию врачей из больницы, где я работаю – сразу в Блохина.
Диагностика в Онкоцентре выявила распространённый опухолевый процесс. Рак сигмовидной кишки 4 стадии. Первичная опухоль в сигмовидной кишке, множественные метастазы в лёгких, капсуле печени, брюшине. В малом тазу огромный опухолевый конгломерат размером с футбольный мяч, 30 см в диаметре! Опухоль была спаяна с маткой и яичниками. Этот конгломерат врастал в сигмовидную кишку, сдавливал её, вызывая непроходимость. При том, что тактика лечения больных с раком сигмовидной кишки начинается с химиотерапии, у Татьяны Егоровой всё началось с экстренной операции.
– Задача экстренной операции – устранить жизнеугрожающее состояние – непроходимость, кровотечение, распад опухоли, – комментирует старший научный сотрудник хирургического отделения колопроктологии, д.м.н. Расим Тамразов. – В этой ситуации поводом послужила острая кишечная непроходимость. Как правило, экстренная операция заканчивается выведением колостомы. Удаление опухоли с большим количеством метастатических очагов не выполняется. Однако, в таком специализированном учреждении, как наше, где есть мультидисциплинарная команда, индивидуальный подход и ресурсы реанимации, которая сможет выходить такого больного, мы смогли не только устранить непроходимость, но и удалить явления масштабного опухолевого процесса в брюшной полости. Выполнили операцию Гартмана – удалили сигмовидную кишку, а также яичник, фрагменты брюшины, большой сальник. Сохранили часть прямой кишки и часть ободочной. Колостома в такой ситуации – без вариантов. Теоретически со временем, есть возможность соединить части кишки и закрыть колостому, восстановив нормальную работу кишечника.
– Вырабатывая тактику лечения, мы отталкиваемся от понимания – есть ли у пациентки мутации, – говорит врач-онколог химиотерапевтического отделения N1 Ольга Розонова. – Операционный материал на наличие мутации в генах KRAS, NRAS, BRAF изучили наши патоморфологи. Мутаций выявлено не было. Часть очагов была убрана во время операции, но часть осталась: метастазы в лёгких, печени, по брюшине, одном из оставшихся яичников, матке, по передней брюшной стенке. Вовлечено в опухолевый процесс много органов, ситуация была осложнена асцитом.
– Решено было начать с 12-ти курсов интенсивной химиотерапии в комплексе с таргетными препаратами, – продолжает Ольга Розонова. – Добились частичного эффекта – очаги, которые имеются у пациентки, уменьшились на 30% и более. Затем с 5 февраля 2019 года перевели её на поддерживающую терапию, это уже облегчённый вариант химиотерапии. При этом продолжали комплексно воздействовать таргетными препаратами. Часть препаратов капается в первый день, а дальше на 46 часов вешается помпа – устройство, которое подаёт препарат с определённой скоростью на заданное время.
В этом режиме женщина получает терапию каждые две недели вот уже 2 года и 10 месяцев. Переносит её неплохо, с минимальной «побочкой». Каждые три месяца проходит контрольное обследование – КТ с контрастом трёх зон. На предмет поражения лёгких, брюшной полости, малого таза.
Ещё 10 лет назад такие больные погибали, сегодня у них появился шанс. – Мы вооружены анти-EGFR терапией, которая в комбинации со стандартной химиотерапией позволяет повысить эффективность лечения пациентов с распространённым опухолевым процессом, – говорит Ольга Розонова. – Далеко вперёд не загадываем, двигаемся небольшими шагами, постоянно контролируя ситуацию. Пока что лечебный эффект сохраняется и даже нарастает. Но надо отметить – пациентов, которые так долго удерживают эффект, не так много.
– Носки связала внучке, теперь вот начала шарфик, – Татьяна Егорова, подключённая к капельнице с химиотерапевтическим лекарством, увлечённо орудует вязальными спицами, – есть небольшое онемение кончиков пальцев, это «побочка». Нервные окончания нужно «мотивировать», вот и вяжу. Первые 12 курсов «химии» переносила тяжеловато, сейчас нормально. А вообще живу обычной жизнью – я человек активный, люблю двигаться. С удовольствием работаю на даче. Все овощи, фрукты, ягоды у нас свои – родители приучили себя обеспечивать. Как и прежде, огурцов мариную на две семьи – нам с мужем и дочке. На работу хотелось бы вернуться, звонят: «Таня, когда ты придёшь порядок наводить?». Отвечаю им: «Подождите немного». Внучку помогаю дочке растить. Пока что ей полтора года, но я мечтаю её в первый класс проводить, а потом когда-нибудь замуж выдать!
